интервью

 -   Здравствуйте, Эльвира!
- Здравствуйте, Валентина!   
 -   Столик наш, к сожалению, виртуальный, но всё же для состояния абсолютного комфорта какую картинку предпочли бы видеть за окном и что из блюд на столе?
Состояние абсолютного комфорта опасно, как никакая иная заманчивая вещь. Оно затягивает и развращает любое творческое начало до его конца. К счастью, мой реальный столик зачастую оказывается в купе поезда с бесконечно бегущим пейзажем за окном или в спинке впереди стоящего кресла в салоне самолёта .Я очень люблю путешествия! Как ни странно, это меня успокаивает, после чего особой привередливости к блюдам на столе не возникает. Абсолютный комфорт начинает ощущаться на кухне родительской квартиры, когда вырываюсь к ним хоть на несколько дней. Там –забота и тепло мамы и папы, что является для меня самым ценным. 

  -   С семи лет Вы начали учиться играть на скрипке. Чья была идея учить девочку музыке?
В далёком детстве моих родителей их, как водилось тогда в приличных провинциальных советских семьях, обязательно сдавали на растерзание в музыкальные школы. Хотя бы для общего развития… В наследство от того ювенильного периода моей мамы нам передалось стандартное пианино. Как только они тогда не назывались – «Ласточка», «Весна», «Смоленск», «Пенза». Посему я была обречена. При достижении приёмного семилетнего возраста мама с папой обошли обе, имеющиеся в Автозаводском районе Тольятти, музыкальные школы. Выбор остановился на Детской Школе Искусств №2. Полный 8 часовой «рабочий» день, освоение искусств совмещено с общим образованием. Ребёнок при деле. Ни о каких перспективах тогда и не помышляли. Мои родители написали заявление на фортепианное отделение.
  -   Один мой приятель на вопрос "почему в музыкальной школе он выбрал именно скрипку" ответил: носить легче. Это, конечно, шутка. А Вы? Почему скрипка? Кто выбрал?
- Скрипка и выбрала. Вернее, моя первая учительница по скрипке выбрала. Школа по местным меркам была, не то чтобы элитная, но высоко котировалась. Многие родители своих чад в неё пытались пристроить, и очередь на фортепиано была огромной .Я прошла прослушивание и вдруг приглянулась Сетяевой Ольге Владимировне. Она и предложила мне учиться игре на скрипке к всеобщей нашей растерянности. Потому что никто из нас никакого представления об этом не имел. Кто согласился моими устами на эту авантюру, одному Богу известно.  Так и начались первые годы обучения, пока в 93-ем году в Москву, в ЦССМШ с мамой не уехали..

 -   Помните момент, когда впервые взяли в руки скрипку?
Даже 1-го сентября, после зачисления сразу этого не случилось. Мы ведь не были готовы к подобному развороту событий. Фортепиано дома стоит, а скрипку где брать? Только в магазине «Культтовары» по случаю, и изготовления какой-нибудь мебельной фабрики номер икс-игрек. Ну, не было в Тольятти специализированных музыкальных магазинов. У предыдущей ученицы моего педагога скрипку-четвертушку перекупили. И после теоретической базы стала осваивать инструмент. Первый момент со скрипкой в руках? Возникло какое-то любопытство – и как это тут музыка образуется? Что пальцами и руками делать-то? Только ведь между любопытством и первым приличным звуком ( не говоря о красоте тона)- целая пропасть адских мук. Поэтому надоело освоение быстро. Помню эпизод: мы с мамой на кухне; она котлеты жарит, я стою рядом со скрипочкой и 
пилю, что есть мочи. Ничего не получается! Мама кричит, я опять пилю… Вот тогда я и полюбила ночь, потому что в ней была моя свобода, и никто от бедного ребёнка ничего не хотел
 -   Об учении расскажите немного. Хотелось когда-нибудь бросить? Были ли судьбоносные моменты в процессе?
В учении тяжело было, как полководец и предсказывал. Важна мотивация преодоления. Поначалу её не было никакой. Полтора года прессинга, какой-то каторжный режим, полное отсутствие того, что называется детством. Всё это привело к скандалу с родителями. Я отказалась заниматься. Меня пугали переводом в школу во дворе и общением 

с наркоманами в подвалах. Я рыдала и обещала отомстить родителям, когда вырасту, в общем, атмосфера была очень творческой…Спасти от надвигающегося тихого помешательства только судьбоносные моменты и смогли. Во втором классе совершенно неожиданно я заняла 1 место на городском конкурсе. И после этого события посыпались одно за другим. В 10 лет я впервые сыграла с симфоническим оркестром, тогда ещё Куйбышевской филармонии, дебют был удачным. Начались поездки по стране ,приглашения на конкурсы и фестивали. Отовсюду я привозила Гран-При, первые места, награды, грамоты. Появились статьи в местной прессе. Жизнь вдруг стала расцветать. Город возлагал большие надежды на наш маленький коллектив: педагог - концертмейстер - я. Учиться практически перестала, мне позволили свободное посещение общеобразовательных занятий. Поездки не прекращались,  я стала стипендиатом Министерства Культуры РФ .

 В 12 лет играла на фестивале в Лондоне. Сумасшедшие были времена, но апофеозом несомненно удававшейся жизни того периода стало участие в моей судьбе Владимира Спивакова. У него сложились очень добрые отношения с нашим городом и «АвтоВАЗом», и оркестр «Виртуозы Москвы» неоднократно приезжал и выступал перед публикой Тольятти. В один из таких приездов меня рискнули представить пред очи Маэстро. «Хорошая девчонка ,и на бревне играть умудряется», - такова была реакция, дошедшая до слуха моего папы через третьи уста. Это и было решающим моментом. По наставлению Спивакова показались через год в Москве профессору Консерватории Глезаровой Майе Самойловне ( у которой сам Владимир Теодорович и учился в своё время, Великая школа Янкелевича)

Приговор её был окончательным - руки ребёнку исправлять ,и если хотим серьёзно чего-то добиться, то пытаться поступать в ЦССМШ при Московской консерватории. Всё поставили на кон, на свой страх и риск. И огромное спасибо моим родителям за те жертвы, которые они принесли во имя меня .Было очень тяжело. Опять каторжный труд, в 13 лет училась играть на скрипке заново. Исключительная благодарность Остапченко Маргарите Августовне за моё становление. После хорошей школы в ЦССМШ всё пошло как бы само собой – консерватория, аспирантура, конкурсы, гастроли. И в консерватории профессор замечательный вёл – Фролов Игорь Александрович, Народный артист РФ, ученик великого Давида Фёдоровича Ойстраха. После первого курса консерватории он принял меня в свой камерный оркестр «Московская камерата». Замечательный и любимый мною коллектив!

   -   Часто так случается, что для музыканта его инструмент – это предмет одушевленный:друг, брат, отец, учитель. Ваши взаимоотношения со скрипкой?
Несомненно, одушевлённые и родственные. У каждой скрипки свой характер, в моей жизни инструментов было много, мастеровых и «фабричных» Сейчас с той, которая есть, по родственной аналогии мы, скорее, сёстры со всеми вытекающими. Бывает, я иногда недовольство ею испытываю – могла б поменьше сил из меня вытягивать. Глядишь, и у неё порой ко мне претензии какие… Только ведь впрямую не скажет, ждёт, когда я форму наберу – тогда и отдаёт в звуке всё, что может без лишних разговоров. Ведь может, если захочет. А идеалом, опробованным собственноручно, представляется инструмент Карло Бергонци из Гос. коллекции уникальных инструментов. Я с этой скрипочкой на конкурсе им. Чайковского играла. Посчастливилось держать в руках и инструмент работы Страдивари, но скрипка Бергонци настолько совпала со мной, что о таком единении душ можно только мечтать.

  -  В музыкальных школах учатся многие, музыкантами становятся единицы. Когда почувствовали: вот оно – это моё, это я буду делать в жизни?
Отдельно возникшего и впаявшегося в память, такого момента не было. Чувство неотъемлемой сопричастности к музыке, наверное, и заслужить надо. Образом жизни, отданным временем, творческими, как ни высокопарно звучит, муками. И как сама музыка к тебе отнесётся – примет и отзовётся ли? И гарантированно ли навсегда? Тревожное это чувство и тяжёлое иногда. Но расстаться со своим делом не смогу. Пусто станет. Не взлететь уже тогда.
 -  Выбор, были ли моменты выбора: музыка или…? Бремя выбора всё время искушает нашу суть… «Тяжела и неказиста жизнь» хорошего солиста. Только подобные несообразности не от музыки идут. От окружающего мира, реального социума вокруг. Когда он становится равнодушным, безжалостным,

колюче-торговым. Ему такому, зачем музыка и, тем более, музыканты, витающие в нереальной эфемерной субстанции. Душу травить, слезу вымыслом вышибать? Господа зрители, люди, поддержите своим вниманием и соучастием осуществленный выбор музыкантов.
  -  А не сложилось бы с музыкой, ну, мало ли в жизни сюрпризов? Что тогда, кем были бы?
Исключительно интересный вопрос. Но слава Богу, мне не пришлось себе его задать. Вот есть на свете я, скрипачка. Играю себе в удовольствие и людям, надеюсь, на радость. И я не вижу другого сценария своей жизни.